Коммерческий арбитраж

Введение

В современном мире экономические отношения занимают одно из центральных мест в деле укрепления международного сотрудничества, взаимопонимания, как между государствами, так и между другими субъектами международного права.

Создание устойчивой и эффективной системы экономических отношений, как на государственном, так и на международном уровне способствует защите и реализации, закреплённых в международно-правовых документах, социально-экономических прав человека.

Российская Федерация - участница значительного числа междуна­родных договоров, содержащих регулирование гражданско-правовых отношений. К ним, в частности, относятся: Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 года; Женевские вексельные конвенции 1930 года; Нью-Йоркская Конвенция 1958 года о признании и исполнении иностранных арбитражных решений, носящая универсальный характер и объединяющая в числе участников свыше 120 государств; Европейская Конвенция 1961 года «О внешнеторговом арбитраже (Россия стала членом ЕС в 1996 году). Национальное законодательство представлено внутригосударственными актами (обычно законами) о международном коммерческом арбитраже. Закон Российской Федерации «О международном коммерческом арбитраже» от 07.07.93г. Закон этот был разработан в соответствии с основными положениями Типового закона ЮНСИТРАЛ 1985 года. Нормы Арбитражных регламентов, а именно их практическое применение обусловлено прямой отсылкой к их положениям в арбитражном соглашении между спорящими сторонами. В этом случае процедура арбитражного разбирательства и все вопросы, связанные с ней, будут разрешены только на основании этих регламентов.

Конституция РФ (ч. 4 ст. 15) и ныне действующий Гражданский кодекс РФ (далее - ГК РФ) (ст. 7) придают приоритетное значение правилам международного договора перед нормами внутреннего закона. В них прямо указано, что если международным договором РФ установлены иные правила, чем те, которые предусмотрены законом, применяются правила международного договора. Такой подход был характерен и для ранее дей­ствовавшего законодательства (ст. 129 Основ гражданского законодатель­ства Союза ССР и союзных республик 1961 года, далее - ОГЗ 1961 года, ст. 569 ГК РСФСР 1964 года, ст. 170 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 года (далее - ОГЗ 1991 года)). С целью укрепления и развития экономических отношений, достижению взаимопонимания и сотрудничества, как на локальном, так и международном уровне в области экономической  деятельности  был заключён ряд международных документов, являющихся той правовой базой, на которой экономическое сотрудничество вступает в новую эпоху.

Коммерческий арбитраж играет важную роль среди различных способов разрешения споров и разногласий, возникающих из международных коммерческих сделок.

Данная тема исследовалась многими учеными-международниками как советскими (российскими), так и зарубежными: Л.А.Лунцом, М.Г.Розенбергом, О.Н.Садиковым, Б.Р.Карабельниковым, А.С.Комаровым, В.Н.Ануровым, В.Л.Толстых, Т.Н.Нешатаевой, Г.К.Дмитриевой, М.П.Бардиной, Дж.Чеширом, Ж.Шапира, Р.Х.Фолсом, М.У. Гордоном, П.Нортом и многими другими.

Среди основных преимуществ рассмотрения споров в коммерческом арбитраже в первую очередь необходимо отметить те широкие полномочия, которыми законодательство наделяет стороны:

-  выбор вида арбитража: институционный арбитраж и арбитраж ad hoc.

-  выбор арбитражного способа рассмотрения спора.

-  выбор места проведения арбитража.

-  выбор применимого права.

При разрешении споров в коммерческом арбитраже весьма важным является вопрос определения права, применимого при арбитражном разбирательстве. Согласно ст. 7 Европейской Конвенции 1961 года о внешнеторговом арбитраже, стороны могут по своему усмотрению устанавливать право, подлежащее применению при разрешении спора по существу. Если указаний сторон о применимом праве нет, то арбитры применяют закон, установленный в соответствии с коллизионной нормой, которая подлежит применению в данном случае. Арбитры могут выносить решения в качестве дружественных посредников.

Основополагающим принципом коммерческого арбитража является окончательный характер арбитражного решения, согласно которому арбитражное решение окончательно и обязательно для сторон, оно не подлежит изменению, не может быть пересмотрено по существу и подлежит исполнению в принудительном порядке.

Следовательно, в силу законодательства РФ, которое соответствует предписаниям международного договора РФ, МКАС при ТПП РФ в каждом рассматриваемом им деле, в котором хотя бы одна из сторон находится за границей, должен решить вопрос о том, материальное право какого государства подлежит применению при разрешении спора. Большая часть исков, рассматриваемых МКАС, относится именно к этой категории споров.

Выбор данной темы продиктован для меня тем, что разрешение споров третейскими судами получило в России достаточно широкое распространение. В связи с этим возникает ряд вопросов: какова роль третейского суда, как органа правосудия; какова правовая природа принятых им решений, какие правовые последствия влекут принятые третейским судом решения; каковы источники, регулирующие деятельность третейского суда; какова правовая природа международного договора и арбитражного соглашения?, - вот лишь небольшой круг вопросов, которые были рассмотрены мною в данной дипломной работе.

Проводя исследование в данной работе, я сделал вывод о том, что, являясь органом, осуществляющим судебную защиту нарушенных или оспоренных прав, третейский суд не осуществляет правосудие и не входит в судебную систему России, поскольку имеет другую правовую природу. Следовательно, исходя из совокупности правомочий, третейский суд следует считать особым судебным органом, разрешающим спор между сторонами и выносящим свое заключение по спору в виде решения.

В настоящей работе я рассматривала, как МКАС, при отсутствии соглашения сторон о применимом праве, разрешает вопросы, требующие точного юридического подхода. К такого рода вопросам прежде всего, относятся следующие: существует ли вообще коллизионное регулирование, т.е. есть ли надобность в определении применимого национального права; в этой связи необходимо выяснение соотношения норм, унифицированных посредством международного договора, и норм внутригосударственного закона; степень обязательности для суда коллизионных норм национального законодательства; квалификация соответствующих отношений сторон для установления применимой к ним коллизионной нормы; возможность использования обратной отсылки.

Рассматривается практика МКАС по определению применимого права в отношении правоспособности сторон внешнеэкономических сделок, по вопросам юрисдикции МКАС, практика по некоторым процессуальным вопросам.

1. Международные арбитражные соглашения в практике арбитржаных судов

1.1. Форма соглашения и основания его заключения

Законодательство, действующее в РФ, не содержит специальных указаний относительно формы соглашения о применимом праве. Таких указаний не содержит и раздел VII «Международное Частное право» принятой в 2001 году третьей части ГК РФ.

«Из этого следует, что такое соглашение (заключено ли оно как самостоятельное или в качестве одного из условий сделки) подчиняется общим правилам о форме сделок, осложненных иностранным элементом. Предписания о форме сделок, осложненных иностранным элементом, содержатся в ОГЗ 1991 года (п. 1 ст. 165). Они предусматривают, что форма сделки подчиняется праву места ее совершения. Однако сделка, совершенная за границей, не может быть признана недействительной вследствие несоблюдения формы, если соблюдены требования российского законодательства. Применительно к внешнеэкономическим сделкам ГК РФ (п. 3 ст. 162) устанавливает обязательность соблюдения простой письменной формы: ее несоблюдение влечет недействительность сделки. Это предписание ГК РФ следует понимать ограничительно: установленное правило должно толковаться не как общее, а только как относящееся к сделкам (независимо от места их совершения), хотя бы одной из сторон которых является российское юридическое лицо или российский гражданин.

Применительно к соглашению сторон о выборе права по сделке, осложненной иностранным элементом, в выяснении прежде всего нуждается вопрос о том, должно ли оно толковаться в качестве внешнеэкономической сделки, когда является одним из условий внешнеэкономического договора, или, будучи самостоятельным соглашением, имеет своей целью определить право, применимое к правам и обязанностям по внешнеэкономическому договору.

Соглашение о применимом праве (аналогично арбитражному со­глашению), несомненно, отличается особым характером. Но смешивать эти два вида соглашений было бы недопустимо. Во-первых, Закон РФ от

07.07.93 «О международном коммерческом арбитраже» (п. 2 ст. 7) предусматривает специальные требования к заключению арбитражного соглашения. Оно должно совершаться в письменной форме, но таковая признается соблюденной и в случае, когда одна из сторон утверждает в исковом заявлении, что заключено соглашение, а другая в отзыве на иск против этого не возражает. Во-вторых, согласно вышеназванному Закону (п. 1 ст. 16) арбитражная оговорка, являющаяся частью договора, трактуется как соглашение, не зависящее от других условий договора. Соответственно решение третейского суда о том, что договор ничтожен, не влечет за собой в силу закона недействительность арбитражной оговорки. В-третьих, Конвенция о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений (Нью-Йорк, 1958) устанавливает обязательность соблюдения письменной формы арбитражной оговорки в договоре или отдельного арбитражного соглашения. При этом особо оговорено, что они должны быть подписаны сторонами или содержаться в обмене письмами или телеграммами (ст. II). В зарубежной судебной практике в этой связи высказано мнение, согласно которому к форме арбитражной оговорки должны предъявляться более высокие требования, чем к тексту остальной части договора, если в отношении формы договора установлены менее жесткие требования. Так, решением суда в Мюнхене, от 8 марта 2001 года признан заключенным договор, совершенный путем подписания покупателем договорного формуляра и поставкой товаропродавцом, но одновременно не признано состоявшимся соглашение сторон об арбитражной оговорке, содержавшейся в формуляре, поскольку не выполнены требования Конвенции 1958 года о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений (п. 2 ст. II), предусматривающие обязательность подписания сторонами арбитражной оговорки в договоре или арбитражного соглашения.

Отсутствуют формальные основания для распространения этих предписаний относительно арбитражного соглашения на соглашение о применимом праве даже в случаях, когда такое соглашение включено в текст арбитражной оговорки. Но все же нельзя не учитывать ряд специфических черт соглашения о применимом праве. Во-первых, основанием для признания договора ничтожным служат для суда предписания соответствующих норм права. Суд не вправе игнорировать соглашение сторон, содержащееся в их договоре, до признания договора ничтожным. Но если после такого решения суда отпадает это условие договора, что тогда суду необходимо вновь вернуться к вопросу о применимом праве. Не исключено, что право, определенное с помощью коллизионной нормы, не сможет послужить основанием для признания договора ничтожным, т.е. может создаться процессуальный тупик. Во-вторых, признание договора ничтожным требует, в частности, определения последствий ничтожности. Соглашение сторон о применимом праве может быть использовано в этих целях. В-третьих, соглашение о применимом праве само по себе не является внешнеэкономической сделкой. В части третьей ГК РФ предусматриваются единые правила о выборе права для всех видов договоров, в том числе и внешнеэкономических (ст. 1210, 1211 ). В них указано, что соглашение сторон о выборе подлежащего применению права должно быть прямо выражено или должно определенно вытекать из условий договора и совокупности обстоятельств дела. Таким образом, действительность такого соглашения не обусловлена соблюдением каких-либо требований в отношении его формы.